В ЕС признали: отказаться от российского газа по форс-мажору не получится

Форс-мажор, как правило, применяется в случае непредвиденных и непреодолимых обстоятельств, мешающих выполнению обязательств. Однако, как указывают специалисты, поставки российского газа в ЕС продолжались с 2022 года практически без сбоев, несмотря на политическую напряженность. Это, по мнению юристов, полностью противоречит самой концепции форс-мажора, который должен опираться на внезапные и непреодолимые события.

Юрист Агнешка Эсон из Оксфордского института энергетических исследований отмечает: «Невозможно ссылаться на форс-мажор, если вы заранее объявляете, что хотите прекратить контракт, а поставки продолжаются без перебоев годами. Это противоречит правовой логике такого подхода».

В настоящее время около 19% всего газа, импортируемого ЕС, по-прежнему поступает из России. Эти поставки осуществляются как по трубопроводу «Турецкий поток», так и в виде СПГ по морю. Несмотря на значительное снижение доли российского газа в европейском энергетическом балансе, его влияние остается весомым.

Как альтернативу Еврокомиссия рассматривает постепенное сокращение импорта российских энергоносителей в рамках санкционного механизма. По данным Bloomberg, к 2027 году планируется полный отказ от российского газа. Однако для реализации такого шага потребуется консенсус всех государств-членов ЕС, чего достичь пока не удается. Особенно активным оппонентом новых рестрикций выступает Венгрия, неоднократно заявлявшая о намерении блокировать любые попытки ввести ограничения в энергетике.

Ситуация ставит Евросоюз в непростое положение: политически курс на отказ от российского газа остаётся актуальным, но юридически и экономически реализовать его в краткосрочной перспективе крайне трудно. Компании, заключившие долгосрочные контракты с «Газпромом» и другими поставщиками из РФ, рискуют столкнуться с серьёзными убытками и судебными исками в случае одностороннего разрыва договоров.

Таким образом, Европа оказалась перед необходимостью искать компромисс между геополитическими целями и контрактными обязательствами. Как будет развиваться ситуация, покажут предстоящие месяцы, но очевидно одно — юридические ограничения не менее сложны, чем политические.